Сергей Кудрявцев
Эта картина — в лучшем смысле слова ни о чём и сразу обо всём. В ней ничего не происходит, если не считать, что изо дня в день течёт жизнь молодой женщины Галины, реставратора в Павловском дворце, которая любит не того, кто любит её, и может быть, сама не знает, чего она действительно хочет и о чём мечтает. Лучшие сцены — как раз внесюжетные, сопровождённые эмоциональной лирической музыкой Евгения Крылатова или же решённые на недоговорках, вообще при помощи жестов героев, которые почему-то оказываются разделёнными между собой стеклянной стеной, и тогда это напоминает общение глухонемых.

Сразу же возникает перекличка с очень известной и даже модной в 60-е годы короткометражкой «Двое» того же Богина и с юной Фёдоровой в роли глухонемой девушки. Разумеется, доля мелодраматизма в истории так и не состоявшейся любви способствовала тому, что ещё одно киностихотворение или вольный музыкальный этюд (можно сказать — городской романс) под очень простым и весьма многозначным названием «О любви» вполне неплохо прошёл в прокате. Хотя у зрителей могло остаться после просмотра некоторое чувство лёгкого недоумения: с кем же теперь свяжет свою судьбу современная «разборчивая невеста»?

Ещё удивительнее то, что подобный вопрос, кажется, возникает у профессиональных критиков и сейчас, когда они знакомятся с фильмом «О любви» спустя десятилетия. Получается, как в известном гадании на ромашке: «Любит — не любит, плюнет — поцелует, к сердцу прижмёт — к чёрту пошлёт». По этому случаю специально пересмотрев ленту (тем более держа в уме немаловажные факты: Михаил Богин и Виктория Фёдорова вскоре эмигрировали из СССР, а Юрий Клепиков, автор сценария запрещённой «Истории Аси Клячиной, которая любила да не вышла замуж», сочинил параллельно с картиной «О любви» ещё одну «как бы мелодраму» — «Мама вышла замуж»), можно всё-таки почувствовать и иное. Вот эта самая неопределённость чувств — есть выражение некой подвешенности и растерянности в тогдашнем обществе, когда одна эпоха неуловимо и непредсказуемо сменила другую: конец иллюзий «шестидесятников», начало эфемерного и в то же время вязкого периода застоя… Любопытно, что недоступного возлюбленного героини сыграл молодой Олег Янковский, который ровно через двенадцатилетний цикл предстанет «лишним героем нашего времени» в фильме «Полёты во сне и наяву» Романа Балаяна.

Михаил Богин
В следующей совместной работе с Викторией Фёдоровой я встретился через семь лет. Это был фильм «О любви». Вика закончила уже актёрский факультет ВГИКа, поработала с интересными режиссёрами, появился опыт, но с моей точки зрения, лучшей актрисой она не стала, ибо с самого начала умела всё.
На этот раз ей предстояло сыграть роль незаурядной молодой женщины, скульптора-реставратора, которая имела свои представления о жизни и жила по ним. Это было трудно, мучительно, но жить удобно, отказавшись от своих принципов, она не могла. И выйти замуж не по любви она не могла тоже, тихо, скрытно любя другого, женатого (его играл Олег Янковский).
Фильм снимался в Екатерининском дворце под Ленинградом (было это в 1971 году), когда во дворце, практически уничтоженном войной, всё ещё велись реставрационные работы. Вика вписалась в реальную артель неважно оплачиваемых реставраторов (прежде принятое слово «коллектив» не подходит). Её героине предстояло проработать во дворце не одно десятилетие, потому что многие залы всё ещё лежали в руинах, прежних чертежей не осталось и нужно было продвигаться осторожно, неторопливо, «на ощупь» возвращая залы к их былому сияющему великолепию.
Одухотворённая красота Виктории была под стать красоте Екатерининского дворца, его парков, улицам неповторимого города, где разыгрывалась незаметная трагедия её чувства.